В чем местный мёд уступает башкирскому

Юг Дальнего Востока оптимален для развития пчеловодства, и производство «сладкого золота» здесь стабильно растет, но местному продукту не хватает узнаваемости и стабильного сбыта, указывают эксперты Еastrussia.ru.

Самыми медоносными в нашей стране считаются республика Башкортостан, Приморский и Алтайский края. В Приморье в прошлом году накачали больше шести тысяч тонн меда. В Хабаровском крае результаты много скромнее – он не попадает даже в десятку сладких регионов. Результат прошлого года – чуть меньше пятисот тонн. При всей разнице в объемах проблемы у пасечников из соседних регионов общие. 

Семейная медогонка 

Сергей Алавердов подхватывает рамки из улья и ставит в роторный станок. Чтобы распечатать соты, многие пасечники все еще используют нож, но здесь процесс автоматизирован. Это ускоряет откачку в несколько раз, говорит Сергей. Ножи ротора срезают восковые крышечки, которыми пчелы запечатывают соты, «забрус» падает в подставленный лоток. Распечатанные соты ставят в медогонку. Она у Алавердовых тоже автоматическая.

– В медогонке мед откачивается с помощью центробежной силы, – поясняет пасечник. – Вообще современное оборудование помогает очень. Раньше только на распечатку нужно было оди-два человека, да у нас было две медогонки ручные на четыре рамки каждая, мы всех детей привлекали к работе. Сейчас я и один могу приехать, мед откачать. Хотя, когда мы все вместе, работа веселее идет!

Семья у Алавердовых большая – Сергей, его жена Мария, и трое детей. Средний Макар помогает отцу, следит за медогонкой, младший, Захар, наващивает рамки. Процесс не сложный, но очень ответственный.

– Беру рамку, на ней уже натянута проволока, – объясняет Захар. – И при помощи электрического наващивателя как бы приклеиваю, припаиваю вощину к проволоке. Ячейки вощины – это пятиугольник, уже как бы образец для пчел, как строить соты: я им пример подаю и облегчаю процесс.

Рамки Алавердовы изготавливали всю зиму. Сейчас гордятся своим сотохранилищем. То, что начиналось, как хобби отца семейства, стало прибыльным бизнесом. В прошлом году получили грант «Агростартап», взяли ДВ-гектар в селе Полётное района имени Лазо. Почти два миллиона рублей потратили на оборудование, нужные ля работы материалы, разработали бренд, под которым сейчас и реализуют продукцию через интернет.

– Начинали мы с социального контракта. Потом понравилось получать сразу большие суммы, это дает большой толчок развитию дела, позволяет продумать и систематизировать работу, поэтому вышли на грант, – говорит Мария. – Мы кроме того увеличили количество пчелосемей, теперь у нас их порядка 100.

Пчёлы как люди? 

– Потянуло к земле, вот и все, – отшучивается Сергей. – У меня дед пчелами занимался, но как-то было не очень интересно, а потом несколько лет назад к нам на участок залетел рой пчел. Я решил, что это знак, и понеслось! Пчелы – они же ведь живут по таким же законам, это такое же государство, как и люди. Очень интересно разбираться, и когда ты уже начинаешь понимать пчел, и многие процессы, которые в нашей стране происходят, тоже начинают быть понятными. 

– Пчелы не все на одно лицо, есть разные породы. Вот у наших, например, смена матки происходит через роевое состояние. А взять европейские породы – там идет тихая смена матки. Есть кавказские породы: там может быть две матки в семье, что в русских породах не приемлемо. Мне важно еще не просто пчел изучать, зарабатывать и семью обеспечивать, мне интересна апитерапия, продуты пчеловодства, развивать это направление, чтобы они помогали людям жить дольше и меньше болеть, – говорит пасечник. – А еще я хочу, чтобы нашим детям что-то осталось после нас. Поэтому мы по периметру нашего гектара посадили этой весной 70 лип. Прижились пока не все, но мы хотим довести их число до ста. Чтобы лет через 20-30 наши дети могли получать чистый и полезный липовый мед!

Усилия молодых пчеловодов уже заметили на федеральном уровне – в этом году семья Алавердовых стала победителем конкурса, который проводил Союз промышленных пчеловодов России. 

Дальневосточный мед нуждается в рекламе, а у одного пасечника нет таких денег. Вот башкирский мед уже давно стал брендом, и, увы, часто под видом алтайского и башкирского недобросовестные бизнесмены продают даже не мед – медовый продукт. 

Липа и мишка

У Сергея Суровцева пасека тоже на дальневосточном гектаре. В 2016 году вместе с семьёй взяли три гектара в районе села Кругликово в районе имени Лазо. Бывший военный говорит, что долго думал, чем будет заниматься на пенсии. Он воспитывает четверых детей, и Сергей рассудил, что вырастить их в атмосфере любви к природе, помощи людям можно с помощью пчеловодства.

– Мед уже не брызжет, хороший мед пошел, – говорит Сергей Суровцев. – Знаете, как получается качественный мед? Пчела приносит каплю нектара, закладывает в нижнюю часть рамки своего домика, внутриульевая пчела, молодая, которая еще за медом не летает, он заглатывает эту капельку нектара, там происходит смешение с ее ферментом, слюной пчелиной, и потом поднимает эту капельку чуть выше. Следующая пчела еще повторяет этот процесс. Чем больше таких циклов произошло, такой обработки меда, тем более ценным он является. Поэтому чем более многочисленная семья в улье, тем более качественный мед получается. 

– Видите, пчелы на рамке ковром располагаются? Они сейчас создают микроклимат для меда, им нужно выполнить задание. Они должны мед подсушить – убрать из него лишнюю влагу, подготовить его к запечатке. Пока еще меда мало, они должны его складывать, складывать, – объясняет Сергей.

Начинал Суровцев с восьми ульев, сейчас на пасеке – уже порядка 100 пчелосемей. Но увеличивать поголовье пчеловод пока не планирует, говорит, что делать это дело единственным бизнесом можно, если налажен сбыт.

– Пчеловодство, как любое другое направление сельского хозяйства – рискованное предприятие, – говорит он. – Пчелы, как и люди, болеют, природа время от времени отдыхает и выделяет меньше меда. Так, в прошлом году мы собрали около четырех тонн липового меда, а в этом году такого количества нет. Это связано с тем, что две липы из трех не набрали нужного количества соцветий, следовательно, выделяли меньше нектара. Такое в природе существует, липа раз в четыре года отдыхает, это не правило, но такое наблюдают. В этом году я остался здесь, на пасеке, не стал кочевать, решил изучить потенциал этого места с точки зрения производства меда... 

– И погода – это одно, а второе – медведи. У нас тут повадился ходить один, у меня несколько ульев разорил, оборудование поломал, у соседей тоже. Я убытков уже на 100 тысяч насчитал. Сообщил в Минсельхоз, те пообещали меры предпринять. Я не могу в него стрелять – по закону не положено. Натянул по периметру проволоку, пустил слабый ток, простыни белые развесил – он их боится, музыку громкую включаю – дискотеку ему устраиваю. Приходится тут жить, хозяйство караулить, – сетует Суровцев.

Одолеть фальшак

Чтобы работать успешно, догнать и перегнать Приморье, нужно популяризировать мед на правительственном уровне, уверены пчеловоды Хабаровского края. Раньше все знали – заболел – выпей чая с медом, прополощи горло настойкой прополиса, разжуй кусочек сот. Сейчас это, скорее, сладкое лакомство. Дальневосточный мед нуждается в рекламе, а у одного пасечника нет таких денег. Вот башкирский мед уже давно стал брендом, и это, с одной стороны, хорошо – Башкортостан в прошлом году показал 7000 тонн собранного меда, а с другой – под видом алтайского и башкирского недобросовестные бизнесмены продают даже не мед – медовый продукт.

– Ну не может мед стоить, как сахар, – уверен Рамиль Еникеев, председатель Союза пчеловодов Приморья. – У нас в Приморье мы меда даже больше производим, чем можем съесть. А посмотришь – на полках магазинов стоит привозной, и довольно дешево. Есть китайский фальсификат, это мед с сахаром разбавленный. Пользы нет, стоит недорого, на вкус похож на натуральный. Люди, которые не разбираются, могут и купить такое. Но в основном у нас все знают, где пасека и кто занимается медом. А вот с башкирским – беда. Приезжают добры молодцы, расхваливают товар, литр рублей 600-800 стоит. И такой, и сякой, женщины особенно реагируют. Попробовали – купили. А документы не каждый покажет. Вообще, чтобы обезопасить себя, стоит попросить перед покупкой результаты ветеринарного исследования как пасеки, которые подтверждают, что пчелы не больны, как и самого меда.

В этом году, продолжает Еникеев, липа в Приморье тоже отдыхает. В каких-то районах собрали единицы от уровня прошлого года, в других вообще по нулям. Да и пришедшие в регион тайфуны не дают пчелам работать в полную силу. Медведи тоже донимают – куда же без них. Хорошо помогают электронные пастухи – та самая проволока под током. Некоторые дедушки, улыбается он, ставят возле пасеки банку с медом – задабривают хозяина тайги.

Везти приморский мед на запад России невыгодно, говорит Еникеев. Гораздо разумней обратить внимание на азиатские рынки сбыта. Но для этого нужно, чтобы приморская продукция была узнаваема, и ее бы хотели так же, как мед из Башкортостана.

– Мы обратились за помощью в правительство региона, внесли такое предложение в проект программы развития отрасли. Важно выделить характеристики именно нашего меда, его полезность. Что касается китайского рынка, мы в июне успешно поучаствовали в международной Харбинской торгово-экономической ярмарке, там подукция приморских пчеловодов получила высокую оценку, – уверяет Еникеев.

Хабаровских пасечников тоже поддерживают на краевом уровне. В регионе действует грант «Агростартап», с 2019 года им воспользовалось пять человек, общая сумма составила почти 15,5 млн рублей...